ЧТО ТАКОЕ СТУДИЯ? ЭТО КОГДА САМ СЕБЕ ЗАВИДУЕШЬ! (12)

Мне уже перевалило за 70. За долгую жизнь бывал в разных перипетиях, немало перевидал и хорошего, и плохого. Были и удачи, и неудачи. Словом, есть, что вспомнить.  Но теперь, если спросить меня: что я считаю настоящей удачей, что остаётся моим подлинным достоянием, что и сейчас греет мою душу? – я отвечу: «Студия!». Моя первая студия в Молодёжном театре, с которой начинался путь длиной в 35 лет. Что такое студия?..

Весной 1968 года для постановки представления

к юбилею нашего Ивановского химико-технологического института (ИХТИ) была приглашена режиссёр Молодёжного театра Регина Михайловна Гринберг. Было обещано, что в её распоряжение отдадут все лучшие силы студенческой самодеятельности.

Я, тогда студент 2-го курса, был участником драмколлектива. Вот мне, ещё нескольким нашим актёрам, а также другим институтским певцам, чтецам и музыкантам лично ректором было поручено поступить под начало Р.Гринберг. На юбилей приедут гости со всей страны. Наше задача – не подкачать!

Сразу скажу, что отнеслись мы к этому поручению весьма кисло. У всех были свои планы. Времени для подготовки этого представления оставалось совсем мало: два с половиной месяца. Шёл апрель; июль и август выпадают (стройотряды, практика), а 10-го сентября уже выступать. Скоро сессия, а тут репетиции. Да и весна, ё-моё. Но что делать: старший приказал.

И вот состоялась наша первая встреча с режиссёром.

Регина Михайловна, женщина маленького роста, но – это было сразу понятно – большой внутренней силы, читала нам пьесу З. Паперного «Человек, похожий на самого себя» о Михаиле Светлове.

Это — необычная пьеса. Там актёры должны на глазах у зрителей снимать с вешалки и надевать костюмы то одного, то другого светловского персонажа и изображать его. Потом читать стихи, потом переодеваться снова или выступать в роли рассказчика от лица театра.

Всё это было странновато.

Но вот началась репетиция. Не с начала пьесы и вообще не с пьесы. Началась с «Гренады». Режиссёр разместила нас клином на ступеньках и предложила изображать скачущих всадников. «Эх, яблочко, куда ты котишься? Ко мне в рот попадёшь – не воротишься!». 

Повторяя снова и снова этот куплет, мы до седьмого пота скакали. Сначала смешно, неуклюже, потом всё более уверенно. Появилась лихость, появилось чувство друг друга, чувство эскадрона. Нет, не сразу, не на первой же репетиции, но пришло. А на первой репетиции стало интересно.

Из этого нашего смешного занятия, когда все мы учились скакать, из азарта и воли режиссёра, её необычных, страстных и образных тирад (никто из нас ничего подобного не слышал ранее), из светлого, романтичного светловского стиха проклюнулось и от репетиции к репетиции стало расти в душе у каждого радостное чувство причастности к чему-то настоящему.

Знакомая «Гренада» открывалась совсем по-новому.

Мы постигали её смысл, её дух. Мы входили в мир «Гренады». «Мы мчались, мечтая постичь поскорей…» И из этой скачки, из кавалерийского седла, с высот большой Правды, известной тому лихому эскадрону, по-иному волей-неволей оценивали мы жизнь, текущую вне этого полёта, да и себя самих. Мы увлекались всё больше и больше. Вот что такое студия.

• 

Володя Фирсанов был в нашей «Гренаде» тем парнем, который вопреки всеобщему «яблочку» пел «иную песню»: «Гренада, Гренада, Гренада моя!». Он скакал впереди нашего клина в буденовке, размахивая красным полотнищем-знаменем.

Миша Горланов и Наташа Бабурина – участники нашего драмколлектива. С ними я был знаком уже два года. Таня Бакакина, известная в институте чтица стихов. Галя Плющева и Жора Азявин, эстрадные певцы – непременные участники всех концертов.

Наташа Зимовец – наша красавица. Как оказалось, она в Молодёжном театре с пятнадцати лет, ещё с «Бани». Юра Якобсон. Вообще-то Юру привлекли больше, как общественника. Ему поручили обеспечивать условия режиссёру, а среди нас наводить порядок. Но Регина Михайловна сразу же определила ему роль самого Светлова по причине действительно большого внешнего сходства с поэтом.

Вскоре у нас появилась ещё одна красавица — Валя Авдеева, студентка медицинского института. Как и Наташа Зимовец, она с пятнадцати лет, ещё с «Бани», играла в Молодёжном театре. Евгений Солодовников с нами не скакал. Он работал концертмейстером Молодёжного театра. Регина Михайловна и его привлекла к работе с нами.

Саша Скворцов, актёр Молодёжного театра, тоже присоединился к нашему клину. Он обладал громовым голосом и ему стали поручать чтецкие куски.

• 

Регина Михайловна придумала название нашей студии — «Синтез».

Мы репетировали каждый божий день. Разрешалось пропустить репетицию только тем, у кого завтра экзамен. А сразу после экзамена – будь добр, скачи.

Постепенно стали вырисовываться другие эпизоды: «НЭП», «30-е годы», «Война», «Россия». Появилась лирика, появились песни. Солодовников написал несколько хороших песен.

Мы не только сдружились на этом общем деле,

но ощущали духовное родство друг к другу. Мы были увлечены. На репетициях царила весёлая, доброжелательная, по-настоящему рабочая атмосфера.

Она рождалась от общения с творчеством Светлова, от заразительной увлечённости режиссёра, от совместного до седьмого пота труда. И труд этот был радостным. Я помню, бывало, весь день ждал вечера, чтобы пойти, наконец, на репетицию. Многие являлись и накануне экзамена, не брали положенный отгул. Вот что такое судия!

Мы постигали азы поэтического театра.

Это совершенно особое дело, тут и своя актёрская техника, и особый способ существования на сцене.

Мы чувствовали, что скоро нам придётся завоёвывать зал самим и скрыться будет не за что. И понимали, что сделать это можно только всем вместе, если взяться, если дружно, если честно.

• 

Мы инстинктивно тянулись друг к другу в поисках опоры, в попытках обуздать склонную уходить из-под ног сцену. И чем больше мы дружили в жизни, тем лучше шла работа над спектаклем.  Мы всё больше понимали: что такое наша студия.

Мне кажется, я до сих пор помню каждую репетицию. Они были радостные и нервные, удачные и не очень, но больше было удачных и радостных.

 Потом к нам присоединился ведущий актёр Молодёжного театра Станислав Малинкин. С его приходом работа вышла на другой качественный уровень. Получив такого партнёра, мы оказались в поле его заразительного темперамента. Мы тянулись за ним.

Конечно, всем нам нравилась работа над спектаклем, мы работали увлечённо. Но Малинкин давал нам пример серьёзного, профессионального отношения к каждой репетиции. Рядом с ним нельзя было халтурить, работать не в полную силу. По сути дела, именно наблюдая Стаса Малинкина, работая рядом с ним, мы по-настоящему понимали, что такое Молодёжный театр, дух Молодёжного театра, традиции Молодёжного театра, что такое студия.

• 

Мы не могли думать ни о чём другом, кроме нашей работы.

Во время обеденного перерыва было даже решено ввести запрет на разговоры о спектакле. Кто этот запрет нарушал, должен был уплатить копейку штрафа. Копейки сыпались без конца. Миша Горланов бдительно следил за тем, чтобы ни один нарушитель не остался неоштрафорванным. Но и сам он нет-нет да и попадался на запретной теме. Эта игра веселила нас. Надо же так заклиниться! Вот что такое студия. О чём бы ни начинался разговор, мы возвращались туда же.

10 сентября 1968 года, когда зал заполнили выпускники ИХТИ разных лет, съехавшиеся на торжества со всей страны, преподаватели и почётные гости, мы, страшно волнуясь, сыграли часовую программу. Зал устроил нам овацию. Крещение состоялось!

• 

Но мы уже и думать не могли о каком-то результате. Никто, мне кажется, даже не вспомнил, что мы выполнили задание ректора, сделали то, ради чего нас когда-то собрали. Уже давно было решено, что работа над спектаклем «Человек, похожий на самого себя» будет продолжена и у нас будет настоящий большой спектакль, будет настоящая премьера. Я уже коротко писал об этом спектакле.

• 

Премьера состоялась 23 октября 1968 года.

На другой день моя однокурсница, посмотревшая спектакль, сказала:

— Знаешь, спектакль великолепный! Смотреть его было жутко интересно, но всё же мне кажется, что играть его вам было ещё интересней. Вы так радостно играли, я вам так завидовала!

Не знаю, как там уж смотреть (не видел), а играть этот спектакль было действительно интересно и радостно. Когда я рассказал об этом отзыве ребятам и добавил, что моя знакомая нам «так завидовала!», то последовала мгновенная реакция Тани Бакакиной:

— Ничего удивительного. Мы сами себе завидуем!

 Все по-доброму засмеялись, соглашаясь с Таней.… Вот что такое студия!

А потом мы начали регулярно играть спектакль «Человек, похожий на самого себя (Михаил Светлов)».