Спектакль в шаге от зрителей. НОВЫЙ ОПЫТ (4)

Не давала Регине Гринберг покоя её «Парабола» по Андрею Вознесенскому. С ней был связан самый громкий успех. Первые лавры режиссёра поэтического представления, способного понять и для многих открыть этого сложного поэта. Работа над «Параболой» началась в 1965-м. Теперь, спустя десять лет, в 75-м, она задумала новый, столь же программный и грандиозный спектакль по А. Вознесенскому.

Регина знала, как искать ключи к его сложным стихам,

как никто понимала и обожала Андрюшу (так она называла его в момент прилива нежных чувств). Она уже придумала название нового спектакля: «Времядром» (словцо В. Маяковского).

Для оформления его на этот раз она решила пригласить популярного в то время художника и скульптора, имевшего удачный опыт сотрудничества с театром на Таганке, Юрия Васильева.

Ю.Васильев дал согласие, и в сентябре должен был приехать работать с Региной над оформлением «Времядрома». Никогда не бывав в Иванове, он очень беспокоился о том, как он сюда приедет, встретят ли его, проводят ли в гостиницу.

Наконец, он позвонил, подтверждая дату приезда. И вдруг сказал, что встречать его не надо, потому, что он приедет на машине с опытным «шофером»….

Шофером оказался Булат Окуджава!

Узнав, куда собирается Ю.Васильев, Булат предложил свои услуги. Он уже сам соскучился по Иванову, по своим друзьям из Молодёжного театра. У нас неожиданно получилось несколько настоящих праздничных дней!

Васильев был удивительным рассказчиком. Входя в образ персонажа, ужасно смешно он витийствовал от лица какого-нибудь чудака-коллеги. Мы покатывались со смеху.

Булат пел новые песни, написанные к фильму «Приключения Буратино», романс «Господа юнкера», сочинённый для другого фильма. Было много интересных разговоров на разные темы.    

Всё было бы замечательно,

да только совместного творчества над оформлением «Времядрома» у Васильева и Регины не получилось. Он делал рисунок за рисунком и даже клеил макет огромного станка в виде спирали, уходящей в небо, которая должна была символизировать ход времён.

Она недовольно смотрела на это, не понимая, как тут играть, как это использовать. Ему казалось, что она сама не знает, чего хочет. Она говорила, что как раз и надеется, что художественное решение даст толчок её фантазии.

Короче говоря, Ю.Васильев уехал в недоумении. Вскоре он прислал письмо, в котором под каким-то благовидным предлогом отказывался от продолжения работы. Он оправдывался и извинялся, не зная, что Регину его письмо не расстроит, а обрадует.  Он ей уже не был нужен.

Дело в том, что Регина решила ставить спектакль по А.Вознесенскому… в малом зале. Почему вдруг?  Мне кажется, что грандиозные спирали Ю.Васильева и были последней каплей, толчком к началу этой работы.

В замысле «Времядрома»,

существовавшем у Регины, конечно, только в самом общем виде, содержалась инерция «Параболы». Но ведь был уже «Замок надежды» с иным, более современным языком и стилем.

• 

Видимо, представив теперь внушительный станок-спираль на большой сцене, с которого актёры должны будут потрясать огромный плоский зал, она и поняла всю вчерашность этой затеи.

Поначалу мы не могли понять, с какой целью Регина то и дело уединяется с Надей Романовой, назначает ей специальные репетиции. С ними стал уединяться и Слава Сухоруков. Происходило что-то тайное. Все трое выглядели заговорщиками.

Наконец, нам представили почти готовый эпизод будущего спектакля — театрализацию известного стихотворения А.Вознесенского «Зов озера». Видения поэта у озера, в котором фашистами было затоплено гетто. Происходило всё это в нашей репетиционной комнате.

Эпизод произвёл на нас сильное впечатление.

Регине это и требовалось. Увлечь актёров – важнейшая задача для режиссёра, во многом определяющая успех будущей работы. Это Регине Михайловне в данном случае удалось.

Тогда-то мы поняли, что всем нам предстоит осваивать комнату, как площадку нового спектакля Регины Гринберг по произведениям Андрея Вознесенского.

Будущий спектакль она назвала «Мозаика». 

Это — название самого первого сборника поэта. В этом смысле Регина Гринберг продолжила традицию. Ведь именно названия сборников стали названиями предыдущих её работ:  «Лирическое наступление» и «Парабола».

Но был в этом названии ещё и другой, вполне конкретный смысл. По мысли Регины он состоял в соединении, столкновении разных, порой противоположных, по настроению, темпоритму, громкости кусков и высечении из этого столкновения дополнительного эффекта, увеличения степени воздействия на зрителей. Как бывает, когда из холодного – сразу в горячее и наоборот.

Так трагическому «Зову озера» предшествовал бесшабашный и весёлый «Осенний воскресник», а эпизод «Тишины» прерывался грохотом авангардной музыки К. Пендерецкого и «роботами» из «Озы». Всё это должно было не отпускать внимание зрителя, не давать ему расслабиться, заскучать.

Регина была увлечена, пребывала в творческом возбуждении и требовала от остальных того же. Это была в высшей степени нервная работа. Любое проявление недобросовестности, недостаточной преданности делу, даже, если ей так только казалось, вызывало бурную реакцию.

Она ставила задачи новые, необычные даже для себя.

Нужно было найти способы существования в условиях прямого контакта со зрителями, обращаясь к ним глаза в глаза, в двух шагах от них найти необходимые интонации и мизансцены. Не всё получалось сразу. Порой казалось, что такой спектакль вообще невозможен, что это не дело театра.

Будучи нервной и нетерпимой, когда дело касалось дисциплины или усердия, наш режиссёр была как никогда терпимой и чуткой к суждениям, ощущениям актёров, если видела, что они находятся в творческом поиске. Поддерживала их инициативу.

Помню, наблюдая, как она работает с Володей Баранниковым, Славой Сухоруковым, Надей Романовой, Славой Лычёвым, Таней Дормидонтовой, я жалел, что это не записывается. Что этого никто никогда не увидит. Между тем это была ещё и очень умная работа.

Возникавшие сомнения не отвергались с порога, а проверялись, делалось много проб. Этот совместный сосредоточенный и вдохновенный поиск был в высшей степени интересен, завораживал, он сам был искусством.

Когда же находилось нужное интонационное, пластическое, музыкальное решение, то это обычно нравилось всем. Регина удовлетворённо щурилась, обращаясь за поддержкой к остальным: «Хорошо, правда!»

Но окончательно сомнения могли разрешить только зрители,

только их реакция могла показать, на правильном ли мы пути. В конце мая 1976 года она решила выйти к зрителям, опробовать основные решения спектакля.

Тогда и состоялось фактически первое представление «Мозаики». Конечно, это был ещё далеко не готовый спектакль. Программа на час сорок, шедшая без антракта. Но в неё вошли все те эпизоды, которые оставались в спектакле до конца и всегда составляли его основу.

Произошло наше первое общение со зрителями глаза в глаза, первое приглашение их на «вальс при свечах». Мы увидели живую реакцию зрителей и поняли, что на правильном пути. Тогда по-настоящему поверили в «Мозаику», в наш новый спектакль.

С этого дня мы и стали исчислять историю «Мозаики», которой предстояла долгая жизнь, достойная отдельного разговора.

На этой высокой ноте,  под водительством Регины Михайловны завершался девятнадцатый сезон Молодёжного театра.