Про актёров и спектакли

ПЯТОЕ ПЯТИЛЕТИЕ. «МОЗАИКА» И ДРУГИЕ ПРЕМЬЕРЫ (8)

Интенсивность и результативность творческой жизни в Молодёжном театре в его пятое пятилетие (1977-1982 годы) сравнима только с жадным энтузиазмом первого пятилетия (1957-1962 гг.). Тогда один за другим выходили спектакли: «Походный марш», «Два цвета», «Заводские ребята», «Водевили А.П.Чехова», литературные вечера «Е. Евтушенко» и «В. Маяковский», наконец, «Баня».

Пятое пятилетие началось

с череды закрытых просмотров и доводки «Мозаики». Впервые нам предстояло сдавать спектакль не профсоюзному худсовету, а репертуарной комиссии областного управления культуры. Эта комиссия занималась репертуаром профессиональных театров. Но первый секретарь обкома партии В.Г. Клюев решил отнести к её ведению и народный Молодёжный театр.

Что ждать от этого реперткома ни мы, ни режиссёр не знали. Придраться к стихам А.Вознесенского можно было без особого труда. Было бы желание.  

Предъявлять спектакль репертуарной комиссии Регина Гринберг не спешила до тех пор, пока не удастся собрать спасательную команду из Москвы. Такая «спасательная команда» смогла приехать только в конце февраля 1978 года. Тогда и состоялась сдача и официальная премьера «Мозаики». К этому времени спектакль уже был сыгран два десятка раз без афиш.

Когда мы ждали премьеры «Мозаики»,

режиссёр, больше для того, чтобы мы не расхолаживались, не выходили из ритма ежедневной работы, подкинула нам несколько идей для самостоятельных работ.

Володе Баранникову предложила поработать над стихами Юрия Левитанского, а мне со Славой Лычёвым — над стихами Григория Поженяна и песнями, написанными на его стихи М.Таривердиевым.

Наде Романовой было дано задание подготовить нечто вроде творческой заявки по Марине Цветаевой. Замысел спектакля по произведениям М.Цветаевой возник у Регины давно, Надежда рассматривалась в качестве кандидата на эту работу, но пока руки не доходили.

В самом конце 1977 года,

состоялось представление коллективу наших самостоятельных работ. И В. Баранников, и я с партнёром сделали небольшие, логически выстроенные композиции. Что-то вроде основы, каркаса будущих спектаклей. Надежда Романова была убедительна в подборке из Цветаевой. Наши работы были дружно поддержаны и коллективом, и Региной.

После обсуждения, режиссёр сказала опытной актрисе Татьяне Ким, не занятой в «Мозаике»:

— Таня, а Вы занялись бы Брехтом. Это, по-моему, абсолютно Ваше дело. Идеальное знание немецкого пропадает даром, а тут можно его использовать. Считайте это заданием. Я подключусь на последнем этапе….

В дальнейшем на основе этих заготовок

Владимир Баранников сделал моноспектакль по Ю.Левитанскому «Дерево добрых». Мы с Вячеславом Лычёвым — спектакль-дуэт по Г.Поженяну «Спешите делать добрые дела». Занятые под завязку работой в «Мозаике», мы долго мурыжили свои самостоятельные работы. Премьеры их состоялись одновременно только в 1980-м году. Регина, не вмешиваясь в композиции, совсем немного поработала с нами над исполнением. 

В начале 1982 года, состоялась премьера двухактного спектакля по Цветаевой «Настал черёд», который Регина Гринберг поставила по своей композиции с Надеждой Романовой. Этот спектакль стал новым успехом Молодёжного театра, высоко оценённым и зрителями, и цветаеведами. Он до конца украшал репертуар. Тут требуется отдельный разговор. Я ещё напишу про «Настал черёд». Этой премьерой завершалось пятое пятилетие.

А раньше всех, в 1979-м,

свою самостоятельную работу по Брехту представила и стала играть Татьяна Ким. Это была великолепная актёрская работа Татьяны. Спектакль назывался «Театр Бертольда Брехта». Жанр его они с Региной определили, как «моноспектакль с комментариями».

Татьяна рассказывала о Брехте, его жизни и творчестве, иллюстрировала рассказ показом фрагментов из его пьес, исполнением зонгов. Рассказ о Брехте, которого знали очень мало, был вполне уместен. Всё в этом рассказе было так продумано и отобрано, так страстно исполнялось, что создавалось впечатление непрерывности действа. Открыв рот вначале, публика (например, я) не закрывала его до конца. 

Вскоре, в 1980-м, вышел второй спектакль по тому же Брехту:

«Бертольд Брехт говорит…». Это было уже полноценное поэтическое представление, сделанное Татьяной Ким вместе с Юрием Разиным. Ведущий актёр театра, один из его основателей, Юрий Разин, остававшийся в последнее время без дела, с упоением работал над новым спектаклем. Спектакль получился замечательный.

Уже после успешной сдачи «Бертольд Брехт говорит…» областному реперткому, вдруг опомнились идеологические начальники. Этот антивоенный спектакль они стали воспринимать как ответ Молодёжного театра на ввод войск в Афганистан, а разоблачение в нём истоков и сущности тоталитаризма, как нечто антисоветское.

Мы писали возмущённые письма о ненормальной атмосфере недоверия и подозрительности вокруг театра.  Что они могли сказать? Что антивоенный спектакль сейчас неуместен? Делали невинные и удивлённые глазки. На какое-то время отстали.  

Играли «Брехта» много и всегда он шёл на аншлагах. Как, впрочем, и остальные спектакли, зачатые тогда, в конце 1977 года. Когда только начиналось пятое пятилетие Молодёжного театра.

Но начались аншлаги с «Мозаики».

Её успех у публики, особенно у студенческой молодёжи, был феноменальным. Мы играли «Мозаику» три раза в неделю, запихивая в наш малый зал, где и 90 человек были перебором, по 100-110 зрителей.

Я слышал, что многие спрашивают лишнего билетика, но о настоящих размерах ажиотажа получил представление только, когда по каким-то причинам шёл на спектакль не за час — к шести, как обычно, а в половине седьмого. Спрашивать лишнего билетика у меня начали на подходе к кинотеатру «Великан». Думал, это в кино, но оказалось, на «Мозаику».

До нашего клуба было ещё больше 10 минут ходу! И на всём этом пути стояли люди, которые с надеждой попасть на наш спектакль опрашивали прохожих. У клуба приходилось в прямом смысле проталкиваться сквозь жаждущих.

Если и был когда-нибудь ещё спектакль, созданный в Иванове, который при своём появлении породил бы такой зрительский ажиотаж, как «Мозаика», то мне об этом неизвестно. 

На «Мозаику» ходили по несколько раз.

Когда Регина ввела анкету и стала после каждого спектакля просить зрителей её заполнить, в неё она даже включила отдельный пункт: «Сколько раз Вы видели «Мозаику»?». Вскоре, чуть ли не в половине анкет, стали появляться цифры отличные от единицы. Порой, 4, 6, даже 8!

Регина Гринберг снова снайперски попала в точку!

Спектакль, его тональность, способ общения со зрителями, его темы идеально отвечали потребностям времени. Этого ждали зрители, об этом они размышляли, на это откликались их сердца. Интерес к «Мозаике» не пропадал не только в пятое пятилетие, но и многие годы потом. Мы давали по 50 представлений за сезон, а аншлаги не прекращались.

Вскоре после премьеры, мы стали собираться на фестиваль в Свердловск (апрель 1978 г.), затем были большие съёмки для Центрального Телевидения. Закончив съёмки, мы опять стали паковать оформление «Мозаики» для поездки в Москву. Появились первые рецензии на «Мозаику» в центральной прессе. В 1979 году мы ездили на фестиваль в Ташкент, в 1980-м – во Владимир, в 1982 году вновь играли «Мозаику» в Москве. На один из спектаклей снова пришёл Андрей Вознесенский. Вот таким горячим выдалось пятое пятилетие Молодёжного театра.

Кстати, ввиду отсутствия тогда малых залов с амфитеатрами, всякий раз мы возили амфитеатр с собой. Полости КАМАЗа с прицепом до отказа забивались частями разборного амфитеатра и другим оформлением «Мозаики». Любое помещение, где нам предстояло играть, вначале превращалось в камерный зал с амфитеатром и стенами, задрапированными чёрным.

За 18 театральных сезонов мы сыграли «Мозаику» более 500 раз!

2 комментария

  • Татьяна

    Ах, как сладко и как больно читать! Какие были люди! Можно, и есть за что, «хлестать» времена застоя, но как ни пародоксально духовно люди были наполнены. Тянулись, нуждались в деятельности ради чего-то более высокого, чем зарабатывание денег и приобретения благ. Одни творили — другие зажигались и умели быть благодарными, умели любить. И сейчас есть спектакли и фильмы. Но впечатление выстроенности и игры на неплохой актерской технике. В высокое играют. Одни играют открытость — другие смотрят, но не зажигаются, потому что сейчас так никто не живет. Потому что это глупо и нерационально. Театр стал местом чисто эстетическим.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *