КРЕМЛЬ И МАРШ ВПЕРЁДСМОТРЯЩИХ. Лену заело (4)
КОНЦЕРТ ВО ДВОРЦЕ. Часть 4-я. Выйдя на колоссальных размеров сцену КДС, наш «поэтический театр» совсем растерялся
Наконец, наступил день первой репетиции в Кремлёвском Дворце Съездов. Нас повезли в Кремль на автобусах, которые подъезжали к двери артистического подъезда КДС, «выгружали» артистов и сразу отъезжали, уступая место следующему автобусу. Под внимательными взорами специальных «ребятишек» мы шмыгали из дверей автобуса в двери КДС, попадая в большую комнату, смежную со сценой, не смея сделать ни шагу в сторону.
Накануне мне пришлось специально съездить в ВЦСПС за особыми пропусками для нас четверых. Пропуска были именные, действительные при предъявлении паспорта. Отдельные на каждый день репетиций.
Пропуска нужно было предъявлять всякий раз при входе из этой общей комнаты на сцену и при выходе обратно, хотя бы в туалет. Внимательные ребята относились к своим обязанностям неформально. Они обязательно сличали пропуск с документом, а личность с фотографией. Тщательность их работы не снижалась и тогда, когда кто-то только что прошёл, скажем, позвать другого и через секунду уже шёл обратно. Остановись и жди, когда тебя сличат! Кремль есть кремль. Тут не шутят.
Впрочем, не в этом была проблема.
В наших бирюзовых комбинезонах отсутствовали карманы для паспортов с пропусками, как не было карманов в костюмах многочисленных танцоров, акробатов и других участников репетиций. Танцевать, петь или читать стихи с паспортами в руках, однако, никто не стал. За кулисами царила атмосфера всеобщего доверия.
Паспорта участников с вложенными именными пропусками встречались повсюду: на стульях, на частях разборного президиума съездов, громоздящихся за задником, просто на полу. Главное – не забыть, где оставил свой паспорт, а то и в сортир не попадёшь.
Выйдя на колоссальных размеров сцену КДС, наш «поэтический театр» совсем растерялся. После гулкой акустики спортивных залов, где отрабатывали мы свои стройные, громкие хоровые выкрики, которые уже и нам стали казаться чем-то значительным и внушительным, первые попытки повторить это на сцене КДС обернулись конфузом.
Растянувшись на огромных просторах сцены, мы не слышали друг друга.
Наши голоса глухо гасли, мы себя-то плохо слышали. Оттого от стройности нашего хора не осталось даже памяти. Нам приходилось заново учиться тому, чем занимались мы всю предыдущую неделю. Режиссёры раздражались, орали на нас, грозились записать на фонограмму.
Но потом кто-то из них догадался организовать подзвучку на сцену, включить динамики, из которых актёрам были бы слышны их собственные голоса. Мало-помалу мы освоились на этой сцене и следующие несколько дней, остававшихся до начала Съезда профсоюзов, провели в КДС, участвуя в сводных репетициях.
Другие артисты приезжали в Кремль, репетировали и уезжали, а мы, «поэтический театр», должны были быть на подхвате с утра до вечера. У нас были выходы на протяжении всего концерта. Мы его начинали, мы же его и заканчивали. Основное время, разумеется, ушло на ожидание, когда мы потребуемся режиссёрам в очередной раз. Но это — как водится.
С самого начала не заладилось у Лены.
Она не точно задолбила пару строк из «Марша вперёд смотрящих». Текст был такой:
«Вперёд смотрящие, вперед идущие,
Страну крепящие год от года,
Мы это слово несём в грядущее:
Всегда с партией, всегда с народом!»
Первые две строчки из этого кошмара и должна была звонко произнести Лена. Другие – её саратовский партнёр. Всё это – под ревущую фонограмму, где тот же текст задорно пел хор. Задача элементарная.
Эта-то простота и сыграла с Леной злую шутку. Видимо, глянув краем глаза в листок с текстом, она не точно его запомнила. Вместо «страну крепящие год от года», она стала читать: «страну с каждым днём крепящие». Смысл остался, но исчезла рифма с «народом», да к тому же это не совпадало с тем, что следом грохотал хор.
Беда была ещё в том,
что на этом тексте начиналось массовое движение народа. Это был финальный эпизод. Все участники концерта выстраивались на сцене: хоры, оркестры, танцевальные коллективы, цирковые и прочие. Тамбурмажор задавал ритм своим жезлом. Начиналась всеобщая перестройка на финальную мизансцену.
Как командовали режиссёры: «Союзные республики – по горизонтали, автономные – по вертикали!». Участники, одетые в национальные костюмы союзных или автономных республик, выстраивались в линии, которые «рисовала» режиссура, хоры и оркестры занимали свои места, создавая разноцветными костюмами некую художественную гармонию, оценить которую можно было только из зала.
После того, как Лена впервые сказала не то,
прозвучала команда «стоп!», и пройдя ещё пару шагов по инерции, все стали отыгрывать назад. Сделать это такому количеству народа, да ещё на неудобных больших ступенях, было непросто.
В качестве станков для размещения участников, использовались имевшиеся в КДС огромные «подставки» для сводного хора, на каждый уровень которых обычно хористы поднимались ещё за кулисами, а на сцене — перемещались только горизонтально, по своему уровню. Здесь же участникам приходилось шагать вверх-вниз по этим высоченным ступеням. Это — ещё один анекдот того правительственного концерта.
Так вот. После Лениной оговорки, всем пришлось карабкаться, отступать на исходные позиции, выстраивая предыдущую мизансцену. На это ушло минут десять. Вновь зазвучала музыка «Марша вперёдсмотрящих»…. Лена сказала то же самое: «страну с каждым днём крепящие».
Я вспомнил про эту особенность Лены:
как-то на репетиции в театре она уже доводила до белого каления нашего режиссёра, раз за разом повторяя неверно заученное. Казалось, от волнения она сама не слышала, что несла. Тогда Регина Михайловна, в конце концов, взорвалась и разразилась нелицеприятной тирадой. Мозги актрисы были прочищены, и более она не ошибалась.
Я понял, что её опять заело. Когда в третий раз Лена проорала всё то же и находившимся на сцене пришлось пятиться на исходные позиции, я с ужасом подумал, что терпение главного режиссёра сейчас иссякнет и Ленку с треском вышибут отсюда. Как вышибли уже многих.
Однако произошло неожиданное.
Сам Главный Режиссёр Правительственного Концерта поднялся на сцену, обнял Лену, стал успокаивать, гладить по головке, целовать в щёчку, шептать на ушко какие-то ободряющие слова. Оказалось, была она ему сильно по душе. После такой психологической поддержки, Лена, как ни в чём не бывало, выдала с пафосом опять своё : «…страну с каждым днём крепящие».
На этот раз, правда, вместо привычной уже команды: «Стоп!», последовала команда: «Продолжайте!» и, дёрнувшись, было, по привычке назад, артисты возобновили движение к финальной мизансцене. Дело в том, что время, отведённое для репетиций, заканчивалось. Вот-вот в Кремль должна была явиться комиссия ЦК КПСС и ВЦСПС для приёмки концерта. Нужно было завершить прогон.
(продолжение следует)