МОСКОВСКИЕ АНЕКДОТЫ. Никакого Микояна, никакого искусства!(2)

КОНЦЕРТ ВО ДВОРЦЕ, Часть 2-я. «В КДС белое — это белое, а чёрное — это чёрное. И никаких нюансов!»

Нас поселили  в гостинице «Алтай» в районе ВДНХ. Я оказался в двухместном номере. Туда уже заселился журналист из Краснодара, приехавший освещать профсоюзный съезд и концерт. Девчонки получили трёхместный и жили своей компанией. Казалось бы, всё солидно. Но сразу же начались анекдоты.

Как старший группы, я явился в дирекцию концерта,

размещавшуюся в соседнем корпусе того же отеля. Пожилой еврей-администратор, организовавший не один ответственный концерт, но так и не преодолевший анекдотического акцента, выдал мне специальные брошюрки для каждого члена делегации. Рабочая часть каждого дня пребывания в столице в них была расписана в деталях.. Нам нужно руководствоваться расписанием эпизода «поэтический театр».

Прежде, чем вручить мне эти брошюрки, главный администратор произнёс заговорщическим полушёпотом: «Только вот тут ошибка. Вы руководитель, серьёзный человек… прежде, чем раздавать, вычеркните во всех экземплярах. Вот так».

И он стал в моём экземпляре вычёркивать Микояна.

Дело в том, что часть репетиций назначалась в ДК или спорткомлексе хладокомбината, обозначенного в брошюрке как «Хладокомбинат им. А.И.Микояна». Вот Микояна-то он и вычёркивал старательно на каждой странице, приговаривая с невероятной картавостью: «Это надо вычехгнуть, заштгхиховать, чтобы видно не было. Это ощипка, ощипка…».

Боже мой! Решение не называть города и заводы именами живых партийных деятелей было принято, по-моему, ещё в пятидесятых годах. Тогда же метрополитен имени Кагановича, например, стал метрополитеном им. Ленина, а город Молотов обратно Пермью.

Бедный Микоян в 1977-м был ещё жив, хотя и освобождён от всех нагрузок. Каким образом упразднённое 20 лет назад почётное наименование хладокомбината вдруг всплыло теперь, да ещё в памятках участникам правительственного концерта?? Это чисто московские анекдоты.

В Иванове я имел дело с обллитом, прекрасно знал с каким пристрастием и тщательностью рассматривалась там любая афиша или пригласительный билет. Как непросто получить заветный штамп с надписью «в свет». А тут такая «ощипка»! Анекдот, да и только.

Теперь этот пожилой, уважаемый человек должен проводить дурацкую беседу с каждым из руководителей групп, взывать к политической благонадёжности. Пообещав всё вычеркнуть и никому ничего не говорить, я, конечно же, первым делом рассказал этот анекдот своим девчонкам.

Вскоре мы познакомились с другими участниками эпизода «поэтический театр»,

с кем предстояло провести две недели совместных репетиций. Саратовский театр чтеца «Данко» командировал также четверых актёров: трёх громогласных мужчин и девушку. А вот агиттеатр «Улыбка» из Могилёва приехал в полном составе во главе со своим руководителем.

В общей сложности нас было человек 25-30. Отношения в нашем сводном коллективе с самого начала сложились рабочие и дружеские. Все добросовестно старались выполнять требования режиссёра, а вечерами собирались в гостиничной рекреации или в чьём-нибудь номере. Пели под гитару, которая чаще всего оказывалась в руках нашей Тани, или просто трепались. Но это потом.

На первом сборе выяснилось, что Микояном анекдоты не заканчиваются.

Таким анекдотом была демонстрация участниками костюмов, изготовленных местными умельцами. Ни по цвету, ни по виду эти костюмы ничуть не походили друг на друга и тем более на тот эскиз, который организаторы разослали по профсоюзной линии.

Наши ивановские были хотя бы поприличнее, а саратовские и могилёвские облегчённые (ведь для сцены же) и жутко мятые изделия вызвали уныние у режиссёра. Впрочем, одного того, что все эти костюмы  совершенно не походили друг на друга, было достаточно для вывода, что униформы у нас нет и «надо что-то думать».

• 

Накануне концерта нам выдали одинаковые бирюзовые кримпленовые комбинезоны, срочно пошитые какими-то театральными мастерскими. Ничего общего с первоначальным эскизом они не имели, но в них мы были одинаковыми и достаточно яркими для цветного телевидения. Работа и деньги, затраченные местными профсоюзами на экипировку своих артистов, пошли прахом.

Режиссёр, отвечающий за наш «поэтический театр»

(как и вся режиссёрская группа – преподаватель кафедры режиссуры массовых представлений Московского института культуры), произнёс примерно такую речь (смело записываю её в анекдоты):

— Вы, конечно, в своих театрах привыкли иметь дело со всякими хорошими стихами. Здесь этого не будет! Это правительственный концерт! Сцена Кремлёвского Дворца Съездов – особенная. Здесь чёрное – это чёрное, а белое – это белое, и никаких, понимаете ли, нюансов быть не может! Все тексты прошли согласование на самом верху. Имейте это ввиду!

Какой сюрприз! Никакой поэзии, никакого искусства!    

(продолжение следует)