ЕВТУШЕНКО: «Ехал-ехал я в Иваново…» (3)

Я уже написал весьма подробную статью о приезде Евгения Евтушенко в Иваново в 1975 году для рубрики «про режиссёра». Но было бы несправедливо не вернуться к разговору об истории взаимоотношений Регины Гринберг и Молодёжного театра с этим замечательным поэтом в рубрике «авторы и друзья».

Он был и автором, и другом.

Ещё в 1962 году, в самом начале пути Молодёжного театра Р. Гринберг выпустила литературный концерт по стихам Евгения Евтушенко. Сразу после концерта по Маяковскому, которого Регина не просто любила, а обожествляла, знала всего наизусть. Далее — первым – был Евтушенко.

Уже тогда актёры Молодёжного, предводимые режиссёром, прекрасно читали стихи. Евтушенко, что называется, зашёл, лёг на душу. Работы Станислава Малинкина, Юрия Разина и других не стыдно было представить самой взыскательной публике.

Они мечтали показать свой концерт молодому автору. Пытались пригласить его через Союз писателей. Тогда не удалось. Из СП ответили, что Евтушенко находится в командировке.

• 

Тем не менее литературный концерт много и с успехом показывали, возили на гастроли в Плёс. Отдельные номера долго ещё игрались и потом во время творческих вечеров Молодёжного театра в самых разных аудиториях.

Позднее большой эпизод по стихам Евтушенко включили в спектакль «Памяти друга». Сердце щемило, особенно когда звучали «Людей неинтересных в мире нет…» и «Идут белые снеги…».

В феврале 1975 года по приглашению режиссёра

он всё-таки приехал в Иваново. К этому времени он уже много слышал об Ивановском молодёжном театре. Знал о спектаклях по Вознесенскому и Окуджаве, поставленных Региной Гринберг и имевших большой успех.

• 

Он хотел, чтобы и по его стихам Р. Гринберг поставила спектакль. И сделал для этого больше, чем кто-либо. Судите сами. В Иванове Евтушенко провёл три больших творческих вечера, каждый раз с совершенно новой программой. Он сам говорил: «Я не повторил ни единой строчки!».

С нами он был предельно откровенен. Доверительная атмосфера нашего с ним общения произвела впечатление. Искренние разговоры на интересующие его и нас темы помнятся до сих пор. Так говорят только с друзьями.

Потом он напишет поэму «Ивановские ситцы», вступление к которой родилось тогда же, в Иванове. Он читал его на третьем творческом вечере. Помню, публика устроила овацию.

• 

• 

Поэма не понравилась ивановскому начальству,

но особенное раздражение вызвало его стихотворение «Москва-Иваново». Стоит его привести:

Ехал-ехал я в Иваново и не мог всю ночь уснуть,
вроде гостя полузваного и незваного чуть-чуть.
Ехал я в нескором поезде, где зажали, как в тиски,
апельсины микропористые — фрукты матушки-Москвы.

Вместе с храпами и хрипами проплывали сквозь леса
порошок стиральный импортный, и кримплен, и колбаса.
Люди спали как убитые в синих отсветах луны,
и с таким трудом добытые их укачивали сны.

А какие сны их нянчили вдоль поющих проводов,
знают разве только наволочки наших русских поездов.
И, бесценные по ценности, как вагоны тишины,
были к поезду подцеплены сразу всей России сны.

Нас в купе дремало четверо. Как нам дальше было жить?
Что нам было предначертано — кто бы мог предположить?..
Шел наш поезд сквозь накрапыванье, ночь лучами прожигал,
и к своей груди, похрапывая, каждый что-то прижимал.

(Москва -Иваново, продолжение)

Прижимала к сердцу бабушка сверток ценный, где была
с растворимым кофе баночка. Чутко бабушка спала.
Прижимал командированный, истерзав свою постель,
важный мусор, замурованный в замордованный портфель.

И камвольщица грудастая, носом тоненько свистя,
прижимала государственно своё личное дитя.
И такую всю родимую, хоть ей в ноги упади,
я Россию серединную прижимал к своей груди.

С революциями, войнами, с пеплом сел и городов,
с нескончаемыми воями русских вьюг и русских вдов.

Самого себя я спрашивал под гудки и провода:
«Мы узнали столько страшного — может, хватит навсегда?»
И ещё мной было спрошено: «Мы за столько горьких лет
заслужили жизнь хорошую? Заслужили или нет?»

И, всем русским нашим опытом перекошен, изнурён,
наборматывал, нашептывал, наскрипывал вагон:

«То, что чудится, не сбудется и за первым же мостом.
Что не сбудется — забудется под берёзовым крестом».

/Двенадцатый номер журнала «Аврора» за 1978 год со стихотворением Евтушенко «Москва — Иваново» личным распоряжением первого секретаря обкома КПСС Клюева был изъят в Ивановской области из продажи. Евтушенко был объявлен персоной нон-грата в Иванове и области. (взято: ИвГород.ру) /

Насчёт объявления поэта персоной нон-грата не знаю, но точно знаю, что Молодёжному театру категорически запретили работу над спектаклем по Евтушенко. И на полном ходу Р.Гринберг вынуждена была остановить репетиции….

Через много лет полностью сгорел клуб фабрики им. Балашова,

в котором работал Молодёжный театр. Два оборудованных зрительных зала, аппаратура, инструменты, декорации и костюмы – всё, нажитое театром за почти сорок лет, в один момент было уничтожено огнём.

Регина Гринберг и актёры пытались хоть что-нибудь восстановить. Требовались деньги. Но шёл 1996 год! Всем было не до театра. Множество писем, направленных в организации, потенциальным спонсорам, прежним почитателям и друзьям, остались без ответа.

А вот на письмо режиссёра, начинавшееся со слов «Милый, дорогой Женя!», ответ был получен. Евтушенко отозвался. Он уже давно жил и преподавал в Америке, но постоянно приезжал в Россию.

В очередной приезд он запланировал посещение Иванова.  

В мае 1997-го Евгений Александрович приехал и провёл творческий вечер в фонд Молодёжного театра. Как и Вознесенский, он со сцены обращался к властям и меценатам с призывом спасти театр. Что ещё он мог сделать?

• 

• 

Эта помощь и эта поддержка были неоценимы.

Но драгоценными были для нас и те несколько часов общения с поэтом, когда мы, как старые друзья, сидели после концерта на одной из дач. Вспоминали прошлое, обсуждали настоящее. Общих тем было множество. К нам приехал друг. Как хорошо!

• 

Вот как писал Е.А.Евтушенко

о Молодёжном театре когда-то, в разгар перестройки

«Ивановский театр, действующий в крупном рабочем городе, пропагандирует в противовес эстрадным однодневкам несомненные ценности нашей поэзии. Регина Михайловна принадлежит к числу подвижников ХХ века, или, как выразился Вознесенский, «прорабам духа». Атмосфера в театре товарищеская, чистая, как на небольшом, но добротном корабле. И без этой атмосферы пропаганда поэзии была бы невозможна.

В последнее время я стал редко замечать на сцене живые искорки неподдельной веры во что-то, а чаще всего искусственные отблески якобы существующего вдохновения. Сила этого театра – в искренности искр, светящихся в глазах».