ТАШКЕНТ. НИКУДА БЕЗ ТОПОРА. «МОЗАИКА», гастроли, ч. 4-я (5)

В 1978 году после премьеры «Мозаики» мы поехали в Свердловск. Через полтора месяца уже выступали в Москве. И тут приходит приглашение из Ташкента на фестиваль «Дружба народов», который должен состояться в декабре. Это уж слишком. Мы понимаем, что в Ташкент нас уже не пошлют.

Но, Регина Михайловна выясняет,

что это будет фестиваль совсем другого калибра, чем «Весна УПИ». Туда собираются и челябинский театр «Манекен», и львовский «Гаудеамус», и другие лучшие народные и студенческие театры Советского Союза. Там будет жюри из ведущих московских театральных деятелей, а также журналисты центральных изданий. Это меняет дело. Нам туда надо!

Как мы и ожидали, ещё об одних гастролях в этом году никто не хочет и слышать. Начинаем борьбу за Ташкент. Пишем письма, ходим по кабинетам, объясняем важность именно этой поездки.   

В результате такой атаки, на самом верху было решено, что мы едем. Правда, тут как раз пришло письмо из Ташкента о переносе фестиваля на апрель следующего года ввиду всеобщей мобилизации на уборку хлопка. Но это было даже лучше для нас, так как давало возможность без спешки подготовиться.

В порядке такой подготовки в Ташкент был командирован

участник «Мозаики» Павел Носов. Главной его целью было: постараться подыскать на месте подходящую площадку с амфитеатром, чтобы избежать проблем с отправкой за тридевять земель огромного багажа.

Паша вернулся с победой. Оказалось, что в центре Ташкента есть театр «Ильхом», располагающий именно таким, как нам нужно, небольшим залом с амфитеатром.

• 

• 

Правда, поскольку этот театр во время фестиваля сам будет работать, нам смогут дать только два дня.

Регина Михайловна решила,

что нужно сыграть как минимум три раза, а значит — придётся играть «Мозаику» в один из дней дважды. Этого мы ещё не делали, и тут у нас даже возникла дискуссия: а можно ли, этично ли это делать? Кто-то сказал: «Получится, как бы мы одну и ту же службу будем служить дважды в день». Так могло быть сказано только о «Мозаике».  «Мозаика»- спектакль особенный…

Когда стало ясно, что амфитеатр везти не нужно, возник соблазн всё остальное взять с собой в самолёт и вообще обойтись без отправки багажа по железной дороге. Благо, из Иванова в Ташкент есть прямой авиарейс.

Нужно было выяснить габариты багажного отсека самолёта, размеры люка. Этим занялись по нашей просьбе работники обкома комсомола. По их расчётам выходило, что всё наше имущество вполне можно разместить в багажном отсеке ТУ-134, только осветительные ложи и игровой станок нужно сделать сборно-разборными.

Строительный отдел фабрики со скрипом и проволочками, но всё же выполнил наш заказ на разборные конструкции.

И вот настал день вылета в Ташкент.

У меня были списки нашего личного состава, групповой билет, я был с народом. С имуществом к самолёту проехали на грузовике Слава Лычёв и Юра Ашмаев. Аэропортовский автобус сначала отвёз всех других пассажиров, а затем уже приехал за нашей группой.…

И тут нашему взору предстал такой сюр – Сальвадор Дали отдыхает! Прямо у трапа Славчик Лычёв обухом топора остервенело крушил, превращая в щепы, в дреколья наши драгоценные станки, разборные осветительные ложи и лестницы, доставшиеся с таким трудом!

Лычёв (он на верхнем фото) всегда выглядел значительно моложе своих лет, а тогда и в самом деле был молодым. Такой – симпатичный интеллигентный мальчик с гитарой, который хорошо поёт. Вид Славы с топором сам по себе шокировал, но то, что он творил, менее закалённую аудиторию довело бы как минимум до истерики.

У нас же никаких истерик и обмороков не произошло.

Мы тихо и обречённо стали собирать эти дрова и тащить их в самолёт. Без всяких объяснений мы поняли: это не влезает в грузовой люк.  Просчитались с размерами. Не учли и того, что в грузовом отсеке окажется много другого груза, а для нашего — слишком мало места.

Хорошо, что самолёт заполнен пассажирами только на две трети. Опрокинув вперёд спинки свободных сидений, мы стали складывать на них своё добро.

Ужас застыл в глазах стюардесс, не понимающих как им совместить желание высказать всё, что они о нас думали, с инструкцией о вежливом обращении с пассажирами. Наконец, мы, нагромоздив в салоне горы деревянного лома, расселись на оставшиеся места.

Тут возник и заблажил командир корабля, пилот первого класса: «Не полечу, — кричит, — никуда! Что за безобразие!». Мы стали объяснять ему, внушать чувство ответственности за честь нашего города, защищать которую якобы и едет театр со всем вот этим. Чертыхаясь, он всё-таки пошёл заводить свой лайнер.

И мы полетели в Ташкент,

не слишком понимая, что теперь мы там будем делать и зачем вообще мы туда поехали.

К счастью, в Ташкенте всё было совсем не так, как в Свердловске. Нас встретил персональный куратор – доцент университета. При его помощи мы получили в своё распоряжение столярную мастерскую какого-то ПТУ, где несколько оставшихся до наших спектаклей дней посвятили восстановлению из щеп и палок оформления «Мозаики».

• 

Успели к сроку. Покрасили, после чего новые стыки стали незаметны. На первом же спектакле перемазались, конечно, в этой краске. Но это — мелочи жизни.

В первые дни мы из этой столярной мастерской почти не видели ни фестиваля, ни чудесного весеннего Ташкента, но впечатлений и на нашу долю досталось немало. Здесь была и восточная экзотика, и интересные спектакли, и замечательное общение ночи напролёт с такими же ненормальными, как мы сами.

• 

Только несколько эпизодов.

— Если мы почему-то и рвались в Ташкент,

то главным образом из-за челябинского театра «Манекен». Мы знали, что это высший класс, чувствовали родство, давно хотели встретиться, но всё не получалось. Оказалось, что челябинцы так же относились к нам и тоже мечтали о встрече.

То ли мы засиделись в своей столярной мастерской, то ли были какие другие причины (уже не вспомню), но когда мы пришли к театру, где выступали челябинцы, из-за огромного скопления народа, даже приблизиться к зданию не было никакой возможности.

Мы стояли в растерянности. И вдруг нас находят в толпе, заговорщически, чтоб было незаметно для остальных, манят за собой, ведут вокруг здания театра, к его противоположной стороне. А там для нас уже открыто окно, откуда нам подают руки. Это гримировочная артистов «Манекена». Из неё через сцену мы попадаем-таки в переполненный зал и с комфортом размещаемся на ступеньках. У челябинцев великолепный спектакль «Две стрелы» по А.Володину. Не зря мы так стремились его посмотреть.

— Интересное совпадение:

ровно через год (день в день!) после Свердловска, где мы до потемнения в глазах удерживали толпу, прорывавшуюся на наш спектакль, мы играли «Мозаику» в Ташкенте. И, как и тогда, не могли начать из-за напора огромной толпы, наседавшей у входа. Только теперь, в отличие от Свердловска, толпе противостояли не мы, а ребята, направленные оргкомитетом.

Спектакль задержался на полчаса. Всё бы ничего, но именно в этот день было назначено два спектакля: в 16 и 20 часов. Предполагалось, что между спектаклями будет почти часовой перерыв. Как бы не так! Минут через пятнадцать после того, как мы проводили одних зрителей, мы начали запускать следующих.

• 

Второй спектакль прошёл ещё лучше первого, но когда зрители ушли, силы совершенно оставили нас. Две «Мозаики» за один вечер, почти без перерыва – это непомерная нагрузка для наших нервных систем. Нас хвалили, с нами хотели пообщаться, нам принесли огромный таз превосходного плова.… А мы просто мало что способны были сейчас соображать и воспринимать. Мы мечтали только о подушке.

На следующий день у нас был коллектив «Манекена». Билеты для них мы с Региной Михайловной с боем вырвали в оргкомитете: там они были своеобразной валютой. Кажется, мы оправдали доверие челябинцев, им понравилась «Мозаика».

• 

— Фестиваль завершался колоссальным банкетом

для пяти тысяч участников. На банкете мы объединились с челябинцами, а после вместе вышли в сквер перед гостиницей и долго ещё стояли там. К нам присоединились другие участники фестиваля, члены жюри. Запомнилось интересное общение с Альбертом Аксельродом – одним из отцов-основателей КВНа и театральной студии «Наш дом»

• 

Став лауреатами фестиваля «Дружба народов», распрощавшись с друзьями, мы полетели домой. Оформление решили отправлять назад по железной дороге.

После жаркого, совершенно летнего Ташкента, Иваново встретило нас холодной погодой, снежной крупкой, что в самом конце апреля и в Иванове – редкость. Но настроение у нас было приподнятое. Мы сделали всё, что от нас зависело.